Алексей РОЖЕНКОВ
Мне ничего не жаль,
ведь неясна дорога.
Если идти, то вдаль,
Если искать, то Бога.
Внутренняя тоска -
ужас пустыни вечен -
Хоть бы и смерть близка
и догорает вечер.
Бренности прах земной
не ужасать не может,
будто судьбы иной
век подневольно прожит.
Что-то томит меня
и не дает покоя.
Незавершенность дня
чувствую глубоко я.
Тем лишь, в ком вера, нет
Смерти, конца, потери.
Неугасимый свет
вечно сияет вере!
Может, моя душа
тщится прозреть дорогу
втайне почти служа
исповеди и Богу.
И остановится сердце.
Свет мой далекий, прекрасный!
Черные ленты, как змеи,
в розах венка изовьются.
Буду в гробу я спокоен.
Свет мой далекий, прекрасный!
Вынесут в серенький полдень.
Вынесут к черной могиле.
Крышку прибьют надо мною.
Гроб в безнадежную яму
быстро опустят на ремнях.
Свет мой далекий, прекрасный!
Тяжкой холодной землею
быстро, надежно засыпят.
Я так мечтал о безбрежном!
Свет мой далекий, прекрасный!
Мой бугорок обозначат
розы и ленты, как змеи.
Я и не думал о смерти.
Свет мой далекий, прекрасный!..

СИРЕНЬ
Сирень. Лиловая и белая.
Желает чудом поделиться.
Смотрел бы, ничего не делая,
пока цветенье будет длиться.
Густая и кружевно-пышная,
неужто так цвела и встарь она?
Какой-то щедростью всевышнею
глазам задумчивым подарена.
Ограды серые, убогие
и те под ней не так уродливы,
ее так много, что немногие
отломят ветвь. Повсюду подле ведь.
Все закоулочки сиреневы
все палисадники заполнены.
И под сиреневыми сенями
отдохновенье веет волнами.
Я улыбаюсь, сердцем празднуя,
я полон жизни упоением:
как будто девушки прекрасные
вокруг нарядные в сиреневом.
Бельский район.