ВЕЛИКИЙ ЧИТАТЕЛЬ
Прочитав «Литературные беседы» Георгия Адамовича*, выпущенные петербургским издательством «Алетейя», с сожалением закрыв последнюю страницу их, с тоской понимаешь, что в русской критике эту книгу просто не с чем сравнить. По верности оценок, по искренности и незаемности интонации, по высоте полета, быть может, только блоковская критика придет вам на ум, но и то не без оговорок. У Адамовича не найдешь того, что называют концептуальной критикой, когда в угоду взятой концепции автор бросает под колеса все, что в нее не вписывается. Но тут и тени нет того, что называют критикой комплиментарной, писанной на злобу дня, того, что читается и пишется по заказу. Адамович - великий труженик и великий читатель. Горы им прочитанного, осознанного, оцененного, окормленного поражают, а самостоятельность и бесстрашие мысли потрясают. Он не боится ставить в ряд мировой современной культуры совершенно безвестных провинциальных авторов, таких, как С.Серапин, написавший книгу «Пушкин и музыка», или никому не известных комсомольских поэтов Советской России. Для него нет того, что я назвал бы боязнью культурного терроризма, явления едва ли современного, которого критик боится посильнее террора цензуры, скрывая собственное мнение только потому, что оно будет противоречить мнению общему или, хуже того, мнению кучки культур-террористов. Он смело соединяет в одной рецензии Демьяна Бедного и Поля Валери, Николая Тихонова и Тэффи, Леонова и Ибсена, Всеволода Иванова и Анри Монтерлона. Как подлинно христианская душа, он начисто лишен истеризма партийных пристрастий, он выше их. Он не боится увидеть несносное жеманство Пильняка и настоящего художника во Всеволоде Иванове, написать о поэтах «тамошних» (советских) и «здешних» (эмигрантских): «...сравнивая петербургских поэтов с парижскими, я не мог не отдать предпочтение первым (выделено мной. - М.П.): общий уровень там гораздо выше, двух мнений быть не может. Не талантами затмевают те этих, а чем-то другим, что труднее здесь, в здешних условиях найти. Легким дыханием, легким ощущением жизни,— да, легким, несмотря на цензуру, гнет и все остальное...» Он смело оспаривает в 1927 году такие приговоры эмигрантской критики, как «комсомольские писания». «Замечание это было осуждением, - и оно едва ли было справедливо», - пишет он о стихах некой Н.Рославлевой. Он ставит современной западной культуре страшные диагнозы, которые мы понимаем со всей силой только сегодня, мы, знавшие фашизм и живущие в так называемой демократии, только средствами подавления личности и умерщвления жизней от последнего отличающегося: «... прекрасное, стройное, величественное европейское искусство ни к чему все-таки не привело, ничего в мире не изменило. Столько порыва, столько гения, надежды, страсти, любви, да и эти «дорогие могилы», к которым хотел с плачем припасть Иван Карамазов: Данте и Паскаль, Руссо и Ибсен, - все это сошло на нет, сплыло, будто и не бывало, и на руинах всего этого великолепия течет и тянется мелкая грубая жизнь, на которую ничто не повлияло, которую ничто не преобразило». Еще раз обращаю внимание читателя, что писано это и печатано в 1927 году для малотиражной русской эмигрантской газетки «Звено», писано о советских авторах и их книгах, которых демократические наши остряки называют совковыми... Читая «Литературные беседы», уясняешь, критик какого масштаба, души, ума, бесстрашия, благородства, трудолюбия так долго оставался нам неведомым. И еще понимаешь, что критика именно такого трудолюбия, бесстрашия, сердечности, безошибочности в оценках сегодняшней русской литературе как раз и недостает. Такая все мелочь, такое неблагородство, такая рабская зависимость то от денег, то от литературной шайки, к которой примыкают. И как же мы должны быть благодарны составителю и комментатору этой книги Олегу Коростылеву, взявшему на себя труд выбрать эти рецензии и эссе из эмигрантских изданий и опубликовать их.

Михаил ПЕТРОВ.

* Георгий Адамович. «Литературные беседы» в 2-х книгах. Издательство «Алетейя», С.-Петербург, 1998 г.